Dyatlov Creek

Направление маршрута группы под руководством Игоря Дятлова было кольцевое:  от Вижая вело сразу на север до брошенного поселка Второй Северный, от него на северо-запад на гору Отортен, самую высокую вершину Поясового гребня Северного Урала, затем на юг с восхождением на вершину горы Ойка – Сяхыл и последующим возвращением в поселок Вижай, где и должен был закончиться наш маршрут. 
 

Походный дневник пишется в пути, на морозе, на ходу. 

Идем вверх по реке Лозьва. Каждый торит тропу по 10 минут. Глубина снега в этом году значительно меньше, часто приходится останавливаться и соскабливать мокрый снег с лыж,  встречаются еще такие незамерзшие места. Юрка Кривонищенко идет сзади и делает кроки маршрута. Берега реки в районе Второго Северного скалистые, особенно правый берег, затем известняковые скалы  попадаются только местами, и в конце концов берега становятся пологими, сплошь покрытые лесом.
 
Встаем на привал в 5-30 на берегу Лозьвы. Сегодня первая наша ночь в палатке. Ребята возятся с печкой, пришивают полог из простыни. Кое-что сделав и кое-что не сделав, садимся ужинать. После ужина долго сидим у костра, поем задушевные песни. Зина пытается даже учиться на мандолинке под руководством главного нашего музыканта Русика. Затем возобновляется дискуссия, причем все наши дискуссии, которые были за это время, преимущественно про любовь. Кому-то приходит в голову стенографировать все наши высказывания или завести на этот счет особую тетрадь. Наговорившись,  вползаем в палатку. Подвешенная печка пышет жаром и разделяет палатку на два отсека.  Никому не хочется спать у печки, и решили положить туда Юрку,  с другой стороны располагается дежурный Саша Колеватов. Юрка, полежав минуты две, не выдерживает и перебирается во второй отсек, при этом страшно проклиная и обвиняя нас в предательстве. После этого еще долго не могли заснуть, о чем то спорили, но наконец все стихло.
 
Наутро около 8-30 начался пассивный подъем. Коля Тибо что-то острит с утра. Собираться никому неохота.
 
А погода! В противоположность остальным теплым дням - сегодня солнечный холодный день. Солнце так и играет.
 
После завтрака идем по реке Ауспии, но опять эти наледи не дают нам продвигаться вперед. Вдоль Ауспии проехали манси. 

Пошли берегом по санно-оленей тропе. Иногда появляются на деревьях вырубки - мансийская письменность. Катпос - это когда охотник решает запечатлеть на дереве какое-либо событие, например, успешную охоту. Делается это с помощью условных знаков. Если хотят обозначить авторство, ставят родовой знак, который имеет силу росписи. Он передается по наследству от отца к сыновьям.

 Вырез в форме копыта внизу - указание на добычу лося неподалеку. Косая черта - охотник.
Х-образный знак с двумя штрихами - родовой "герб" Самбиндаловых, сосьвинских манси, хранителей священного озера Турват.
 
Вот тропа выходит на берег. Теряем след. В дальнейшем тропа идет левым берегом Ауспии, но упряжка оленей прошла по реке, а мы ломимся по лесу. При удобном случае сворачиваем на реку. По ней идти легче. В средине пути встретили стоянку манси. Сейчас мансийская тропка сворачивает на юг.
Около 2-х часов останавливаемся на обед - привал. Корейка, гость сухарей, сахар, чеснок, кофе, запасенный еще утром - вот наш обед.
 
Оленья тропа кончилась, началась торная тропа, потом и она кончилась. Шли целиной очень трудно, снег до 120 см. глубиной. Лес постепенно редеет, чувствуется высота, пошли березки и сосенки карликовые и уродливые. По реке идти невозможно - не замерзла, а под снегом вода и наледь, тут же на лыжне, идем опять берегом.

 

 День клонится к вечеру, надо искать место для бивака. Долго искали место, вернулись метров на 200 назад. Вот и остановка на ночлег. Место прелестно: сухостой, высокие ели, словом все необходимое для хорошего ночлега. Как всегда, быстро разводим костер и ставим палатку на лапник. Погрелись у костра и пошли спать.
 
С утра погода была самая дрянная для лыжных прогулок: холодно, позёмка, деревья шумят и качаются, сыплют за шиворот кухту. Зато для охоты на копытных лучше не придумать - большеухий лось не слышит, как крадется охотник.
 
Вышли относительно рано, около 10 утра. Идем по проторенному манси лыжному следу. До сих пор мы шли по мансийской тропе, по которой не очень давно проехал на оленях охотник. Вчера мы встретили его ночевку, олени дальше не пошли, сам охотник  пошел по зарубкам старой тропы, по его следу мы идем сейчас.
 
Накануне ему нужно было ехать за лосятиной, 25 км в один конец. Наледи на Ауспии были такие, что сани вязли на первых километрах. Оленья упряжка, длинные сани. В санях охотник, пара лыж, ружьё.
 
Начиналось все неплохо. Ехал по старой лыжне, путику, хотя это было неудобно. Упряжку кидало в разные стороны. Перекаты проходил берегом. Иногда соскальзывал,  отстегивал сани, вытаскивал, ехал. Там, где месил снежно-водяную кашу наш предшественник, теперь образовался ледяной желоб.
 
Лыжня нырнула с реки в лес, по пути выросли сопки. Лыжня по ним лихо скакала, так что с санями въехать не всегда получалось. Когда охотнику надоело ездить туда-сюда, он сани бросил.
 
Попил чай, манси пьют чай постоянно.  Отправился за лосем. Погода тем временем отпустила. На болоте без того снег рыхлый, а тут он стал еще и вязким. Даже по лыжне охотник не смог  проехать на санях, шел на лыжах. На камусных лыжах манси ходят по рыхлому зимнему снегу. Ворс препятствует проскальзыванию лыжи назад. Можно подниматься в крутые склоны. Ограничивать будет не крутизна, а способность голеностопного сустава сгибаться. Такие лыжи плывут поверху, когда другие тонут.
 
Лось был в петле, причем удавился давно, судя по тому, как вмерз. Почему  сразу не освежевал лося? Не проверил вовремя петлю скорее всего. Удивительно, что и росомаха не нашла, эта наглая тварь может за ночь растащить всю тушу по своим закромам, если найдет.
 
Идти нам сейчас особенно тяжело. След не видно, часто сбиваемся с него или идем ощупью. Таким образом проходим 1,5 - 2 км. в час.
 
Вырабатываем новые методы более производительной ходьбы. Первый сбрасывает рюкзак и идет 5 минут, после этого возвращается, отдыхает минут 10-15, после догоняет остальную часть группы. Так родился безостановочный способ прокладывания лыжни. Особенно тяжело при этом второму, который идет по лыжне, торенной первым, с рюкзаком. Постепенно отделяемся от Ауспии, подъем непрерывный, но довольно плавный.
 
И вот кончились ели, пошел редкий березняк. Мы вышли на границу леса. Ветер западный, теплый пронзительный, скорость ветра подобна скорости воздуха при подъеме самолета. Наст, голые места. Об устройстве лабаза даже думать не приходится. Около 4-х часов. Нужно выбирать ночлег. Спускаемся на юг - в долину Ауспии. Это самое снегопадное место. Ветер небольшой по снегу 1,2 - 2 м. толщиной. Усталые, измученные принялись за устройство ночлега. Дров мало. Хилые сырые ели. Костер разводили на бревнах, неохота рыть яму. Ужинаем прямо в палатке. Тепло. Трудно представить подобный уют где-то на хребте, при пронзительном вое ветра, сотне километров от населенных пунктов…
 
Урал служит барьером для прохода воздушных масс, и когда они, накопив критический объем, проскакивают осевой хребет, на перевалах создается эффект аэродинамической трубы. За каждой елочкой создается мощная ветровая тень, которая формирует целый овраг, все это застывает в жесткий наст.
 
Получается не перевал, а полоса препятствий. Как на леднике в больших горах, приходится лавировать. В условиях ограниченной видимости и сильного ветра, преодолевать на лыжах эти заструги очень неудобно.
 
Для Анямовых охота - средство существования, в лес как на работу. Это не загонная охота, это индивидуальная охота «скрадом». Лося надо выследить, вытропить, сблизиться на 50 шагов и поразить из ружья. Собака только до Нового года поможет, в конце января – начале февраля снега большие.
 
Четыре охотника манси, Анямовы Андрей с племянниками Николаем и Андреем, и с Константином Шешкиным,  выехали из поселка Суеват-Пауль в последних числах января.  Сакральное пространство пауля (т.е. родового селения манси) имеет четкие границы в виде мань-кола. За его пределами начинается новая система – охотничьи и рыболовные угодья. На этой территории водятся вредоносные (менквы, кули) и полезные (Мис) для человека существа. В своих угодьях манси могут рассчитывать на помощь пупыгов и Мис махум. Собственные угодья отделяются от чужих специальным знаком. За пределами угодий манси уже не могли рассчитывать на помощь духа-покровителя. Знак, оставленный на дереве, таким образом, ограничивает сакральное пространство охотничьих и рыболовных угодий. Традиционные манси никогда  ничего просто так не расскажут о сакральной жизни, и уж точно своих божков в обиду не дадут.

 

Тропили лыжню по очереди. Они пересекли довольно свежие следы узких туристских лыж по реке Лозьва выше Ауспии, следы шли на реку Ауспию, и далее в Уральские горы. На открытом месте лыжня была глубоко  заметена, а в лесу слегка припорошена.
 
Осталось загадкой, как манси из многочисленных хаотично  направленных следов избирают единственно верный  путь через лосиные цепочки и лежки. Это лабиринт, где входной и выходной след один. Но чтобы распутать его с ходу в чащобном лесу надо быть провидцем, или опытным охотником.
 
На болоте  снег держал лишь местами – тропить было тяжело. Матуха с годовалым дитем практически по прямой уходили от реки – их явно что-то напугало. Охотники расстроились – догнать по такому снегу невозможно.
 
Свернули к перевалу – дать круг на всякий случай. В дни охоты было солнечно и морозно, а  на душе предчувствие опасности. Кто понимает, знает, что начинается в горах после такой красочной феерии. Два дня кромешной непогоды, со снежным бураном и полумглой, пережидали в лесу.

На рассвете, когда тучи и облака рассеялись, охотники увидели, как высоко в небе расцвел огненный диск. Пятно двигалось с северо-востока на юго-запад, словно огибало и падало на землю, по форме оно напоминало большой ореол, что бывает вокруг луны в ясную морозную погоду. Затем центр этого пятна потемнел, а весь светлый круг начал таять и скрылся за высоким лесным увалом.

 Назад ехали по своему следу, но на болоте тропу уже успело замести. Капканы  проверили еще по пути вперед. Их довольно много, но захлопнулись немногие. Расставлены так, чтоб просматривать их с ходу, слегка притормаживая. Общий принцип их расстановки понятен – на уступах речной террасы, или гривы, вдающейся в болото, с высоким кедрачом или мрачным буреломным ельником. Соболь любит такие опушки.
 
Говорят, что охота развращает человека. Манси всю жизнь в лесу, всю жизнь охотники: не начали же они на каждую пичужку кидаться. Да что там звери – человека убить ничего не стоит.(1)
 
И словно в подтверждение вдруг исчез высокий речной берег, и глазам охотников открылась зона Ивдельлага с черными сторожевыми вышками, торчащими из снега как обломки зубов…

_____________________________________________________________________________________

(1) По материалам журналиста, этнографа Ильи Абрамова. http://ilya-abramov-84.livejournal.com/